Визард, ошеломленный, коснулся моих волос и, как зачарованный, стал пальцами перебирать локоны. Руку ему, видимо, уже излечили: боли его я не «прочла». Кажется, я могла стоять так бесконечно — тая от его невольной ласки.

А потом меня снова окутало чужим вожделением, я каждой клеточкой светящейся кожи ощущала, как Визард, с новой силой, жаждет власти надо мной. Я чувствовала, что он пытается сдерживать себя, но его желания и фантазии, его демонская природа сильнее доводов разума.

Меня захватило осознание власти над ним: да, он может подчинить меня, он сильнее, но он не может противостоять моим чарам. Я не раз за сегодня заметила: в моем присутствии он теряет голову, я легко читаю его чувственный раздрай.

«И если когда-нибудь он охладеет, я это тоже сразу буду знать», — вдруг кольнула горькая мысль.

Но демон уже крутил мною, как хотел, горячо, слишком горячо, прижимался, щекотал дыханием шею. Его прикосновения, его однозначные желания пугали, но вызывали ответ в моем теле: по коже носились мурашки, коленки дрожали, дыхание сбивалось, губы пересыхали…

А он начал меня воспитывать… а потом и вовсе предположил какую-то чушь: я издевалась над профессором, чтобы добиться повторного наказания от ректора! Это надо же такое вообразить! И я взорвалась! Из глаз брызнули слезы.

— Профессор сам виноват! …

«Демон тебя бери! Сводишь с ума своими прикосновениями, а потом, будто холодной водой окатываешь! До слез!»

Но ректор умудрился найти такие слова, что мне стало стыдно, ОЧЕНЬ СТЫДНО перед профессором, да и вообще. Я ужаснулась сама себе. Покраснела, кажется, до кончиков пальцев, и не знала, куда деть глаза.

Но Визард просто предложил привести в чувство профессора и за чаепитием обсудить мое перевоплощение, дальнейшее обучение, работу и проживание.

«Ну, неужели?!»

Дольч лежал на полу в позе свалившегося мешка — как-то криво, неудобно. Мы с ректором, присев на корточки, перевернули его на спину. Профессор вздохнул, пошевелил ручками и ножками и… дал такого оглушающего храпака, что я от неожиданности вскрикнула, дернулась, ударив склонившегося к профессору ректора затылком по бороде.

— А-а-а-а!

— О-о-о-о!

— У-у-у-у-уй!

От внезапной боли мы оба вскрикнули и свалились-сели на пол. Я держалась за затылок, Визард — за бороду, и, готова поспорить, в его демонских глазах стояли слезы.

«Ну, больно, конечно, больно — затылком-то по бороде со всего маху! Бедняга! Но я ведь не хотела, честное слово, не хотела! Что же делать, если оно так само все получается?!»

Я смотрела на ректора виноватыми расширившимися глазами и не знала, что сделать. Я придвинулась к нему и легонько подула на покрасневшее место: ничего умнее просто не пришло в голову.

— П-простите… я не хотела…

— Еще бы вы хотели, мисс Дария, — устало проговорил демон. — Если бы вы этого хотели, я бы прочел ваши мысли и смог это предотвратить. Но вас, как внезапное стихийное бедствие, предотвратить невозможно!

Я, видимо здорово стукнувшись затылком и временно помутившись разумом, продолжала тихонько дуть на его бороду, не глядя в его глаза. Мне было стыдно, я чувствовала себя обязанной сделать хоть что-то — ведь я же целитель, как мне сказали, но пользоваться магией я пока не умею.

* * *

Ректор Визард

«Демоны, ну что за блондинка?!.. Так, что она делает?! Дует?! Как в земном мире, просто дует на больное место?! Не знаю, что это за земная магия такая, но правда, становится легче…

Какая она беззащитная сейчас — румяная от стыда и чувства вины, от смущения. Боится взглянуть в глаза, бедняжка. Вытягивает нежные свои губки и посылает легкий ветер. Даже не понимая, как соблазнительно это выглядит со стороны: она на полу, в легком платьице, с соскользнувшей снова с плеча бретелькой, с немного задравшимся подолом, приоткрывшим подогнутые ножки… и ее розовые пухлые вытянутые губы, по которым так хочется провести языком и захватить в плен!»

Дария

Я краем глаза взглянула на Визарда и лишь успела заметить хищный взгляд потемневших до черной вселенской глубины глаз, как он, запустив пальцы в мои волосы, обхватил меня за шею сзади. Лишь мгновенный взгляд на меня, в котором читается превосходство и власть, и в следующий миг он прижимает меня к своей груди и впивается в мой рот. Пробует на вкус языком, смакует жесткими горячими губами, осторожно оттягивает зубами. И, будто поняв, что ему нравится, смелее врывается внутрь — к моему небу, к моему испуганному языку.

Такой сладкий, умопомрачительный, но запретный поцелуй становится настойчивее, горячее, жестче. Я не могу отстраниться: демон крепко держит меня. Вторая его рука с моей спины сползает ниже, скользит по талии, вниз, не задерживаясь. Проникает под подол и медленно, чуть касаясь, гладит обнаженную мою ножку, все ближе и ближе подбираясь туда, где уже влажно, где пульсирует, сжимается, сладко ноет и ждет, где томительно пусто и требует такой естественной и правильной, но запретной наполненности.

Демон прикусывает мне губы, сжимает обнаженное бедро, и мое сердце пропускает удары. Он оттягивает волосы, и меня пронзает током наслаждения. Мужчина все крепче прижимает меня к себе, я ощущаю сквозь платье пульсирующий горячий бугор возбужденной плоти, и забываю, как дышать. Я совсем не знаю Визарда, мы лишь сегодня познакомились. Но точно знаю — это мое! Он первый, на кого я так откликаюсь!

«Господи, что со мной происходит?! Так нельзя! Нельзя! Нельзя! Даша, сделай что-нибудь! Ты должна! Про-ти-во-сто-ять!.. О-о-о, боже, какие у него руки, губы! Как можно вообще хотеть от них освободиться?! Нет, в них хочется таять, сгорать, растворяться во взаимном желании! Подчиняться его хищной власти!.. Накажите меня, господин ректор, я сегодня очень плохо себя вела! А-а-ах, как же сладко! … Даша, ты сошла с ума! Останови это немедленно! Останови этого зарвавшегося демона!»

* * *

Ректор Визард

Я, наверно, сошел с ума: я делал то, чего не имел права делать. Ректор академии пристает к адептке — разве мог я вообще когда-либо о таком даже подумать?! Я сам ужесточил правила взаимоотношений между преподавателями и адептами, наверно, спасаясь от массового помешательства на мне девушек, а теперь… А теперь на мою голову свалился снежный ком в виде очаровательной иномирянки-некромантки, и разум капитулировал под натиском безумных чувств и желаний! Стоит мне только на нее посмотреть, и все, я — не я!

Я целовал ее сейчас по-настоящему. Я обнимал ее по-настоящему. Это уже не было ни наказанием, ни испытанием. Мягкие податливые губы, ответное ее желание, противоречивые ее эмоции затуманивали сознание, рука сама скользнула под подол. М-м-м-мх, какая бархатная горячая кожа. Совсем близко — заветная точка! Нарочно не тороплюсь, пытаюсь дать себе возможность опомниться. Если я залезу в ее трусики, боюсь, остановиться уже точно не смогу… Однако пальцы нырнули выше, к ягодицам, сжали атласную кожу…